Яна Козьмина и Владимир Михайлов завершили исследовательскую экспедицию в Забайкалье в рамках проекта «Способы пастырского действия: анализ бюджетов времени священников».
Поездка в г. Шилку к протоиерею Александру Тылькевичу для сбора полевых материалов по проекту «Способы пастырского действия: анализ бюджетов времени священников».
Мы провели в Забайкалье в гостях у отца Александра весь август. Вряд ли рассказ об этом путешествии может уложиться в одну заметку. Однако мне хотелось бы отметить два особенно поразивших меня момента. Во-первых, до поездки к отцу Александру в Шилку мне казалось, что проект о бюджете времени священника – это проект про то, как можно «втиснуть» задачи пастыря в 24 часа в сутках. По крайней мере, у меня было ощущение, что среди моих знакомых москвичей преобладает такое «бюджетное» отношение ко времени: «Хватит ли моего времени на это? А на это? О-о, а на это – уже точно нет», и что иначе и быть не может.
Кажется, о. Александр обходится со временем так, будто чем больше делаешь, тем больше успеваешь. Например, мне бы не хотелось жить далеко от работы (больше часа езды, например). А о. Александр, хотя и служит в Шилке, регулярно ездит по 3 часа, по 5 часов (в одну сторону) в другие населенные пункты. Там – возведенные новые храмы или кресты, к которым приходят молиться местные жители. Еще в начале своей деятельности он рассказывает как открыл карту Забайкалья и посмотрел «а где люди тут живут?». И отправился туда. В самый отдаленный населенный пункт, куда он добрался – Усть-Каренгу, – можно попасть только зимой, по льду на вездеходе за 8 часов. И похоже, что о. Александр был первым священником, которого они увидели вживую. Теперь он старается там бывать не реже раза в год.
Второй момент был связан с тем, что Забайкалье – непростой край: там, например, я узнала о существование АУЕ – дети в школах и детских домах собирают с других детей «дань» в воровской общак. Много тюрем, высокий уровень подростковых суицидов и употребления алкоголя на душу населения. Но читая после возвращения статьи журналистов, которые побывали там (например, про АУЕ), я встречала только пессимистичную оценку – никто и ничто не способны наладить нормальную жизнь в крае, потому что там уже не осталось образцов нормальной жизни и тех, кто готов ее восстанавливать. Однако о. Александр не только ведет социальную работу (такую как помощь детдомам или лицам, оказавшимся в трудной ситуации), но и активно ищет эти «образцы» и старается их «предъявить» – будет ли педагогически ценным для детдомовцев конный поход с местным забайкальским казаком – конным инструктором? Как лучше организовать для них зарницу при поддержке читинских десантников? Кто бы мог руководить духовым оркестром в ближайшей казачьей школе? Кто может вести программы по реабилитации от алкогольной зависимости? На наших глазах о. Александр не только решает такие вопросы с утра до ночи – ищет людей и ресурсы, обсуждает проекты, рассказывает о своей деятельности в интернете, но и придумывает – что бы еще такого сделать. И подход к такого рода вопросам у о. Александра в лучшем понимании этого слова военный (о. Александр – бывший танкист): «Задача поставлена – надо решать».
С о. Александром мы побывали в Шилке, Нижнем Стане, Холбоне, Первомайском, Вершино-Дарасунском, Букшаре, Нерчинске, Мирсаново, Казаново, Верхних Усуглях, Тунгокочене, Богомягково и Чите, не говоря уже о тех безымянных красивых местах, где мы останавливались по дороге или заезжали по пути. Мы сходили с его детьми в конный поход, сняли и смонтировали ролик о казачьей школе, побывали на хлебопекарне, хозяйка которой активно сотрудничает с о.Александром, поговорили со множеством его прихожан и друзей, помогали петь на клиросе во время служб, привыкли вставать с ним в 6:30, ну, и конечно, еле успевали за ним, чтобы взять интервью – в пути, в свободные минуты в поездках или в небольшие перерывы между крещением и службой.
